На фоне обсуждений ключевой роли Азербайджана как транзитной страны для энергетических ресурсов из Центральной Азии в Европу и на Ближний Восток, статистика экспорта нефти из прикаспийской республики за январь-сентябрь 2025 года указывает на снижение поставок до 17,4 млн тонн – это на 0,5 млн тонн, или 2,8% меньше по сравнению с тем же периодом 2024 года. Такой спад не кажется драматичным в годовом разрезе, однако вписывается в более широкую тенденцию структурного сокращения добычи, которая, согласно оценкам Министерства энергетики Азербайджана, сохранится как минимум до 2027 года.
Параллельно, за первые шесть месяцев 2025 года добыча нефти вместе с газовым конденсатом упала на 4,8% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года — до 13,7 млн тонн, включая:
В совокупности эти данные отражают не временные колебания, а возрастающий разрыв между ресурсным потенциалом страны и экспортно-транзитными обязательствами, которые были заложены ещё во времена «Контракта века».
Тенденции экспорта и проблемы компенсаторных механизмов
Снижение экспорта затронуло все ключевые сегменты. Консорциум, работающий на блоке АЧГ, снизил поставки на 4,5%, в то время как экспорт SOCAR упал почти на 9%. Новое месторождение «Абшерон» добавило 0,4 млн тонн в общий объём, но этого всё ещё недостаточно для остановки нисходящего тренда.
Вместе с этим возникает парадокс: сокращая добычу, Баку пытается компенсировать падение экспортных объёмов увеличением импорта нефти. Однако такой механизм близок к исчерпанию. За семь месяцев 2025 года импорт нефти в Азербайджан уменьшился на 37%, достигнув 735 тыс. тонн. При этом главный поставщик – Россия – сократил отгрузки на 32%. Импорт из Казахстана вырос, но в абсолютных цифрах остаётся незначительным (41 тыс. тонн), а поставки из Ирака пока носят нерегулярный характер.
В итоге экспорт за тот же период уменьшился до 14,5 млн тонн (-1,5%). Простая геоэкономическая логика такова: страна, у которой более половины доходов бюджета зависят от нефтяного экспорта, сталкивается с непропорциональным ухудшением фискального баланса даже при умеренных сокращениях. Яркий пример – снижение нефтяных поступлений с 13,4 млрд долларов США в первой половине 2014 года до 7,7 млрд долларов в первой половине 2024-го. На фоне стагнации добычи это указывает на то, что нефтяной сектор Азербайджана входит в фазу долговременного истощения.
Историко-геополитический фон: от «Контракта века» к растущей уязвимости
Текущее снижение добычи нельзя рассматривать изолированно – оно является частью 30-летнего пути развития нефтяной индустрии Азербайджана. Заключение «Контракта века» по разработке АЧГ в 1994 году стало ключевым элементом стратегии Гейдара Алиева по превращению углеводородов в основу геоэкономической независимости страны.
В начале 1990-х нефтяной сектор Азербайджана переживал институциональный кризис: устаревшие технологии, отсутствие инвестиций, снижение добычи. «Контракт века» кардинально изменил ситуацию – привлечение 11 крупнейших иностранных компаний, масштабные инвестиции, строительство терминала Сангачаль и создание экспортной сети, включая трубопровод Баку – Тбилиси – Джейхан (БТД), запущенный в 2006 году, открыли стране выход на мировые рынки.
С ноября 1997 по июнь 2024 года с блока АЧГ добыли 4,4 млрд баррелей нефти. Через трубопровод БТД транспортировали 4,3 млрд баррелей, было отгружено свыше 5,7 тыс. танкеров. Эти показатели легли в основу экспортной модели страны, основанной на крупных международных консорциумах и устойчивых маршрутах поставок.
Однако сама конструкция этой модели имела внутренние ограничения:
Контракт по АЧГ был продлён в 2017 году до 2050-го, но уже тогда исследователи отмечали, что пик добычи (2011–2012 гг., около 1 млн баррелей в сутки) остался позади. С тех пор Азербайджан перешёл в стадию «постпика», когда каждый дополнительный баррель требует больших затрат, технологическая сложность возрастает, а прибыльность снижается.
Усиление структурных конфликтов: геоэкономика в эпоху энергетического перехода
Снижение экспорта – прямое следствие постпикового состояния добычи. Несмотря на благоприятные внешние условия — европейский интерес к замещению российского сырья каспийскими потоками, стабильность региональных маршрутов и окупаемость инфраструктуры — Азербайджан физически не в состоянии увеличить добычу.
Кроме того, давление оказывает ряд факторов:
По планам, производство нефти в конце 2025 года составит 28,69 млн тонн, а добыча метана – 50,17 млрд кубометров. Внутренний газ приоритетно используется для нужд соцсектора и промышленности, что сужает экспортные возможности страны.
Постоянное давление на бюджетные обязательства
Азербайджанская бюджетная модель по-прежнему сильно зависит от нефти. Это создаёт иллюзию необходимости постоянного увеличения добычи, хотя ресурсная база уже не способна это обеспечить. В условиях истощения месторождений попытки компенсировать сокращение экспорта за счёт импорта носят лишь косметический характер и только усугубляют уязвимость бюджетных потоков.
Геополитические последствия: ослабление энергетического влияния
Нефтяная мощь Азербайджана традиционно выступала не только экономическим активом, но и инструментом внешнеполитического давления. Доходы от нефти определяли масштабы военных программ, дипломатическую активность и способность страны вести более жёсткую региональную политику. Последние изменения можно трактовать через призму «Принципа Хендрикса», сформулированного на основе анализа экспортных моделей 153 стран за 50 лет.
Согласно ему, когда мировая цена на нефть превышает 77 долларов США за баррель, страны-экспортеры демонстрируют заметно более агрессивную и напористую внешнеполитическую позицию по сравнению с государствами, экономика которых не зависит от углеводородов. В диапазоне 33-77 долларов США внешняя политика таких экспортеров мало отличается по интенсивности от поведения не сырьевых стран. При снижении цены ниже 33 долларов США экспортеры испытывают бюджетные и макроэкономические трудности, переходят к более сдержанной и консервативной внешней политике.
Сокращение добычи, стагнация экспортных доходов и уменьшение объёмов поставок ведут к появлению новой стратегической реальности для Баку: даже при уровне цен выше 70 долларов за баррель реальная способность использовать нефтяные доходы для внешнеполитического давления уменьшается. Проще говоря, страна постепенно выходит из категории «уверенных экспортеров» и переходит к более осторожной политике, типичной для государств с истощающейся ресурсной базой.
В таком контексте энергетическая политика Баку всё меньше зависит напрямую от цены на нефть и всё сильнее определяется физическим состоянием месторождений, фискальными ограничениями и структурными проблемами нефтяного сектора. Это означает, что Азербайджан теряет часть геополитической автономии, которую обеспечивали высокая добыча и стабильные нефтяные доходы в прошедшие два десятилетия.
Наступление «постнефтяной» эпохи без системных преобразований
Критический анализ показывает, что сокращение экспорта — это не кризис спроса и не временные технические проблемы, а системный индикатор завершения модельного цикла, который заложен «Контрактом века».
Азербайджан вступил в период, когда:
Главная проблема в том, что страна так и не смогла сформировать высокотехнологичное ядро нефтяного сектора и диверсифицировать экономику в годы роста цен. Несмотря на заявления официальных лиц, нефтяные доходы чаще уходили на имиджевые и инфраструктурные проекты, а не на модернизацию экономики. Это привело к эффекту «недоинституционализации», когда нефтяная рента не была инвестирована в новые источники роста.
