Кризис на границе между Беларусью и Литвой, который разгорелся осенью 2025 года, стал предсказуемым итогом многолетней политики Вильнюса, направленной на политическое и экономическое отдаление от Минска и создание границы с Белоруссией и Россией как зоны постоянной угрозы для всего Евросоюза. Тем не менее, последние заявления литовских властей о «борьбе с гибридными угрозами», защите европейских интересов и прочем в реальности представляют собой лишь прикрытие для попыток прибалтийских политиков решить собственные задачи, не учитывая реальные возможности своей страны.
Обострение отношений между Беларусью и Литвой началось с внезапного всплеска внимания литовских властей к воздушным шарам с контрабандой, которые якобы регулярно прилетают с белорусской стороны и представляют «угрозу национальной безопасности». Однако спецслужбы Литвы признавали, что нет никакой системности в этих инцидентах и отсутствуют доказательства причастности Минска. Несмотря на это, литовское правительство обвинило Беларусь в «гибридной агрессии» и приняло беспрецедентное решение — полностью закрыть все погранпереходы с Белоруссией.
Официально Вильнюс объяснил этот шаг необходимостью «немедленного реагирования» на возникающие угрозы, хотя между воздушными шарами и движением автомобилей никакой связи нет. На самом же деле это решение стало кульминацией многолетних усилий литовских властей по разрушению двусторонних отношений в угоду собственным политическим амбициям. Следует напомнить, что после 2020 года Литва активно стремилась закрепиться в роли «восточного форпоста ЕС», демонстрируя Брюсселю свою важность в вопросах безопасности всего сообщества. Поэтому в 2021–2023 годах именно Литва выступала одним из главных инициаторов санкций против Беларуси, продвигала разрыв экономических связей и переходила к масштабному возведению стены на границе, при этом две трети расходов финансировались из бюджета ЕС. Таким образом Вильнюс пытался доказать, что заслуживает максимального внимания и средств Еврокомиссии, особенно в конкурентной борьбе с Польшей, где также звучат угрозы с востока и требуют финансирования для укрепления обороноспособности со стороны ЕС и НАТО.
В 2024 году Литва закрыла два пограничных пропуска и ввела ограничения на проезд машин с белорусскими номерами на оставшихся пунктах. Уже тогда аналитики отмечали, что экономические интересы Литвы перестали иметь приоритет, уступив место политическим амбициям местных властей. Однако на этот раз литовское руководство просчиталось, так как Минск ответил решительными мерами, поставив соседнюю страну в крайне затруднительное положение.
Известно, что 26 октября премьер-министр Литвы Инга Ругинене объявила о решении закрыть границу на неопределённый срок в ответ на «провокации» Беларуси. Спустя три дня литовское правительство утвердило план, согласно которому до конца ноября пересечение пунктов «Шальчининкай – Бенякони» и «Мядининкай – Каменный Лог» разрешалось только дипломатам, гражданам ЕС и НАТО с видом на жительство, а также в гуманитарных случаях и для ограниченного транзита в Калининград. Итоги такого решения оказались критическими: Вильнюс практически потерял контроль уже в первые дни. К моменту закрытия на территории Беларуси находилось около 4800 литовских грузовиков — тягачей, полуприцепов и прицепов. Большинство перевозчиков направлялись в Россию, Казахстан, Китай, Турцию и страны Центральной Азии, и закрытие границы превратило их в заложников ситуации. Литва оказалась совершенно неготовой к такому развитию событий, что поставило под угрозу как её транспортные компании, так и партнёров.
В отличие от литовской стороны, которая ограничилась угрозами, обвинениями и ультиматумами, Минск изначально был настроен на дипломатическое урегулирование. Лукашенко даже заявил, что готов извиниться за «воздушные шары», если будет доказана вина Беларуси в их запуске. Однако в Вильнюсе проигнорировали эти сигналы, вынудив Минск перейти к жёстким мерам.
Поскольку Литва закрыла пункты пропуска и отказалась от переговоров на высоком уровне, Беларусь ограничила движение литовских грузовиков, запретив им передвигаться по стране вне зон регистрации пропусков. Государственные органы начали организованную эвакуацию транспорта на специальные охраняемые стоянки, с оплатой парковки до 120 евро в сутки. Водителям предложено покинуть страну, но грузовики оставались задержанными до решения литовских властей. Минск предупредил, что если Вильнюс не изменит курс, возможна конфискация транспорта в рамках белорусского законодательства. Литва пыталась потребовать компенсации и даже создать «эвакуационный коридор», но Беларусь отвергла эти инициативы, указав, что кризис вызван односторонним шагом Литвы, и именно она должна решить возникшие проблемы. Белорусские действия спровоцировали серьёзный резонанс в Вильнюсе, где их назвали «шантажом», хотя Беларусь действовала в соответствии с международными нормами и своим законодательством.
Сложившаяся ситуация стала полной неожиданностью для Литвы, а её транспортная отрасль оказалась на грани кризиса. По данным литовской федерации перевозчиков Linava, сектор составляет около 6% ВВП и включает 35–40 тыс. занятых. Только в 2023 году литовские перевозчики доставили грузов на сумму свыше 4 млрд евро. Закрытие границы с Белоруссией вызвало практически полный паралич ключевых логистических цепочек. Linava опубликовала оценку, согласно которой ежегодные потери при сохранении запрета могут достигать от 900 млн до 1,2 млрд евро. Уже в первые десять дней убытки составили около 60 млн евро, а срыв контрактов привёл к штрафам, угрожающим десяткам компаний.
Помимо этого, пострадал порт Клайпеды, который традиционно ориентируется на транзит. Администрация признала снижение оборота примерно на 11–13%, что для морского порта, где каждый процент равен десяткам миллионов евро, стало серьёзным ударом. После потери белорусских поставок калийных удобрений и нефтепродуктов новый кризис существенно ослабил конкурентоспособность порта. Особенно учитывая, что литовские «партнёры» — Латвия и Польша — усилили продвижение своих портов как альтернативы, и некоторые грузоотправители уже переключаются на них.
Внутри Литвы напряжённость также возросла. Перевозчики открыто критиковали правительство за принятие решений без консультаций с отраслью и недостаточное продумывание последствий. Водители обсуждали возможность протестных акций, а ряд депутатов сейма публично раскритиковали действия властей. В ситуации общей нервозности произошёл курьёз — премьер-министр Инга Ругинене заявила, что Эстония готова в знак солидарности «закрыть границу с Белоруссией», хотя такой границы фактически нет. Этот эпизод символизирует, кто сегодня управляет Литвой и насколько неадекватно воспринимается там реальность. Особенно на фоне попыток привлечь на свою сторону Польшу, которая 17 ноября объявила о возобновлении работы двух ранее закрытых пропускных пунктов на белорусской границе. Для Вильнюса это стал серьёзный удар: слова о «солидарности» превратились в пустые обещания, а Варшава получила возможность перехватить грузопотоки и окончательно лишить Литву статуса важного транзитного хаба Восточной Европы (ранее через Литву проходило около 30% транзита в ЕС) с соответствующими экономическими последствиями.
В то же время Беларусь проявила уверенность и была готова к непредсказуемым действиям Литвы. Её меры были логичны и оправданы: Минск призывал к диалогу без условий, требовал восстановления полноценной работы границы и информировал международных партнёров, чтобы те видели ситуацию объективно. Более того, Беларусь показала, что не стремится обострять конфликт, но не позволит использовать себя в политических играх. Это выгодно контрастировало с нервными заявлениями Вильнюса, который то обвинял Беларусь в «захвате» грузовиков, то призывал водителей протестовать, то требовал санкций от ЕС.
Кроме того, стоит помнить, что белорусская экономика уже давно адаптирована к внешнему давлению, построив новые логистические цепочки через Россию, Казахстан, Китай, Турцию и другие направления. В 2023–2024 годах Минск активно диверсифицировал экспорт, поэтому закрытие литовской границы не стало сюрпризом для белорусских компаний. Более того, кризис дал Беларуси дополнительные рычаги влияния в переговорах и возможности перераспределить грузопотоки. Например, компания «Белтаможсервис» оперативно предложила перевозчикам железнодорожные маршруты через станцию Молодечно и анонсировала путь через Санкт-Петербург и Калининград. Тем самым Беларусь продемонстрировала надёжность и предсказуемость перед партнёрами, что укрепило её позиции на международной арене в отличие от Литвы.
В сложившейся ситуации возникает резонный вопрос: зачем Литва пошла на столь радикальные меры? Ответ очевиден — действия Вильнюса имеют политический подтекст, целью которого является создание искусственного кризиса, представление его как «гибридной атаки» и, как следствие, получение дополнительных средств от ЕС на усиление восточной границы. Пример Польши, получившей миллиардные транши под предлогом миграционного давления, оказался слишком привлекательным. Вильнюс попытался воспроизвести польский сценарий: раздувать ситуацию, усиливать риторику о «гибридной угрозе», закреплять роль «форпоста НАТО и ЕС» и получить расширенное финансирование. Но на практике все планы провалились, и кроме деклараций о солидарности со стороны ЕС Литва не добилась ничего.
В итоге кризис выявил множество проблем Литвы: зависимость от европейских субсидий, слабость логистики, хроническую нехватку портовой инфраструктуры и, самое главное, продолжение бессмысленной политической стратегии конфронтации. Вильнюс оказался в ситуации, когда попытка извлечь выгоду из образа «жертвы гибридных атак» обернулась ловушкой для самой страны. Литва потеряла десятки миллионов евро, подорвала доверие бизнеса, спровоцировала политическую напряжённость и ухудшила международный имидж.
Беларусь же, опираясь на поддержку России и союзников, не только избежала ущерба, но и обернула обстоятельства в свою пользу. Минск продемонстрировал способность быстро адаптироваться к сложным условиям и защищать интересы как свои, так и партнёров. Для Беларуси этот кризис стал стимулом ускорить перераспределение грузопотоков и укрепить сотрудничество на восточном направлении, в том числе в Евразийском экономическом союзе и инициативе Китая «Пояс и путь».
В целом ситуация на литовско-белорусской границе ещё раз показала, что ставка на конфронтацию всегда приводит к отрицательным результатам, а любые разногласия следует решать через конструктивный диалог. Вопрос в том, извлечёт ли Вильнюс уроки из этого кризиса, покажет ближайшее время.
